Ямпольский Борис - В Приморском Поселке
Борис Ямпольский
В приморском поселке
Вот уже двадцать лет я приезжаю на лето в этот приморский поселок за
лиепаей и живу во флигеле садоводства, на самом берегу моря, у поросшей
вереском песчаной косы. и на моих глазах тут все стареет и обновляется,
течет и изменяется.
Некогда живая, роскошная оранжерея, полная душного, влажного,
тропическогоо тепла, где в дремучей листве прятались тяжелые красные гроздья
помидоров, теперь, как разоренный улей, стоит пустая и заброшенная, с
побитыми, закоптевшими черными стеклами, а игрушечные садовые грядки, где
все лето цвели георгины, заросли дикой травой.
В прошлом году умер садовник, старый, добрый латыш. Ненадолго пережила
его жена. В этом году отвезли ее на кладбище --крестьянку Иркутской
губернии, которую латышский стрелок в гражданскую войну вывез из глухого
таежного села в приморский рыбачий поселок, где она прожила всю жизнь и
по-русски уже стала говорить с протяжным латышским акцентом.
Отрешенный, тихий стоит на углу и серый каменный дом доктора, некогда,
в те первые годы, когда я стал сюда приезжать, шумный, яркий, полный
молодежи, веселья. Опустел и притих большой докторский двор, где всегда
цыкали мотоциклетки, лаяли собаки, слышались удары по мячу, а по вечерам был
фейерверк, и свет в беседках, и застольные песни.
Четыре сына доктора, которых я знал мальчикалли и юношами, уже сами
стали отцами семейств и расселились
по разным прибрежным городкам, где практикуют в больницах, а в доме
осталась только старая ослепшая мать, и иногда в сезон живут дачники --
чужие, временные жильцы.
Грустно смотреть на тихие, темные, как бы затканные паутиной высокие
стрельчатые, окна, где всегда был праздничный свет и слышны были звуки
рояля.
А рядом, торопясь, ревут бульдозеры, визжат пилы и валят вековые сосны,
клин-баба, падая с высоты, бьет, разносит в щепы мой старый деревянный
флигелек, где на пороге, по старому народному обычаю, в цементе запечатлен
кроткий девичий след невесты, которой подарили этот домик в день свадьбы.
Вот раскололся, раскрошился священный, невинный след и пропал на веки веков.
Скоро придет очередь и дома доктора.
Говорят, тут, на берегу мор.я, построят двенадцатиэтажный модерновый
отель с коктейль-баром, и бильярдной, и подогретой водой в бассейне.
И потечет новая жизнь иных поколений на берегу моря, у тех же поросших
вереском дюн, под теми же старыми соснами, где прошла жизнь садовника, и его
жены, и старого доктора, и детство, юность и молодость его сыновей
