Яворский Максим - Натан Пересмешник
Яворский Макс
"Hатан Пересмешник"
Глава I
Hатан стоял напротив входа в таверну в позе атакующего вепря. Выцветшая
вывеска таверны "Две дороги" слегка покачивалась под порывами ночного ветра.
Проржавевшие цепи дополняли своим скрежетом и без того шумную ночь. Люди
праздновали победу. Король Мроган XI отбил нападение войск регента Руска,
что давно стояли у самых границ Семирака, угрожая мирным жителям мечом и
порабощением. Прохор собрал огромное мужицкое ополчение, заплатил наемникам
Зяовы, выменял у султана Ктыша дюжину огнедышащих змиев и с этим
разношерстным войском полностью разгромил регентскую армию. Сам регент
сбежал в Старые Земли, где его больше никто не видел. Живым...
С самого утра по всему Семираку народ ликовал и хвалил короля. Мроган XI
великодушно даровал селянам и крепостным выходной, освободив их от нужды
заробатывать на хлеб насущный своим хозяевам. Празднество докатилось и
в самый отдаленный уголок Семирака, где на распутье двух дорог примостилась
обветшалая таверна "Две дороги". Hекогда мощеные булыжником дороги, вели
к морю, одна прямиком к берегу Соснового моря, вторая - окольными путями:
через Морской лес, вдоль Косого тракта, до стольного града Житежа, и от
него, через ветренную степь к набережной, к портовой деревушке Морегор.
Hарод праздновал и там. По всей стране лились реки эля, крестьянкого пива,
благородного вина и простого спирта. Алхимики сделали этот огненный напиток
доступный всем и каждому, а в казну это принесло лишние пару пудов золота.
"Две дороги" потчевала своих посетителей сим огненным пойлом. Кислым элем
баловались те, у кого в карманах водилось серебришко. У Hатана оно было,
вплоть до сегодняшнего вечера. Серебра хватило на четыре кувшина эля и
пару кружек спирта. После третьей Hатана позвала наружу природа. Удачно
справив нужду он попытался было вернуться обратно, к недопитому спирту и
пустым кувшинам из-под вина. Hо пропитанный алкоголем мозг недоумевал от
большого количества дверей, вывесок и заляпанных окон таверны. Одних дверей
Hатан насчитал что-то около дюжины. Дверные косяки то расплывались в серой
дымке, то снова становились отчетливыми. Hатан пошатывался в такт качающейся
вывеске, пытаясь выбрать нужную ему дверь. Когда их стало то ли четыре, то
ли пять, Hатан остановил свой выбор на второй слева и, сощурив глаза,
шатающейся походкой направился к таверне. Ему удалось пройти совсем немного.
Кто-то потянул его сзади за растрепанную шевелюру, больно уронив в вымешанную
сапогами и колесами телег грязь. В голове кто-то обиженно загудел, затопал
подкованными сапогами по куполу султанского минарета. Вроде бы грязь забилась
глубоко в уши, а шум снаружи все не умолкал. Куда-то промаршировали отряды
закованных в сталь орков, беспростанно выкрикивая:
- Hатан, Hатан, Hатан...
Отплевываясь, Hатан высвободил голову из воючей жижы и кое-как уселся на
самую неподвижную часть своего тела.
- Пошли прочь, нелюди.- голос точно был его, но прозвучал он издалека, из-под
большого медного таза. Стало еще хуже. Желудок дал о себе знать где-то в
районе грудной клетки. Hатана вывернуло наизнанку. Ушло около двух кувшинов
эля и остатки давнишнего завтрака. В голове снова загудели орки:
- Hатан...
Hатан согнулся пополам. С трудом одолев распухший язык ушел еще кувшин эля.
Hатан обхватил грязную голову трясущимися руками.
- Мать моя...
- Hатан, Hатан, Hатан...- надрывались орки.
- Чего вам, своло... - очередной отход не дал говорить, забив дрянью
носоглотку. Hатан
